Интерфейс - Страница 25

Она до боли в кистях вцепилась в кресло мобиля, губы плотно сжались, а из кошачьих глаз по бледным щекам стекали слезы. Бергер пыталась обдумать все рационально, найти ниточку, ведущую к тем, кто похитил Кристофера, но не могла. Сперва ей нужно было выпустить эмоции. Закрыв глаза, она сильнее вжалась в кресло и громко закричала. Сейчас её никто не видел, никто не слышал, мыслесвязь была отключена. Августа сжала пальцы в кулак и от безысходности ударила в крышу мобиля. Потом еще раз и еще. Это её успокаивало. Пальцы болели, разумом Бергер это понимала, но самой боли не чувствовала. Удар, еще удар. Отдышка. Истошный крик. От невозможности что-либо предпринять она вцепилась пальцами в свои мелированные волосы и громко кричала.

Она ничем не могла помочь Кристоферу. Не представляла, где тот находится. Что с ним могут сделать похитители. Невозможность что-либо сделать вводила Августу в состояние паники.

«Неужели я больше никогда не смогу увидеть его? Не смогу прикоснуться? Обнять?»

А рука все сильнее и сильнее колотила в крышу мобиля.

«Зачем кому-то понадобилось забирать его?».

Еще удар. Крик.

Августа понимала, что с каждой минутой шансы найти Кристофера все меньше, и часы для неё превратились в таймер, отсчитывающий время до непоправимого.

За прозрачной, если смотреть изнутри, обшивкой мобиля размывались, становясь единой разноцветной массой, строения, люди, машины. Все превращалось в кляксу из тысячи цветов и оттенков. В полотно художника-абстракциониста, имя которому скорость. Если бы по скоростной магнитной трассе прокатился человек из века так двадцать первого — двадцать второго, когда подобных скоростей еще не было, наверное, он решил бы, что находится в сюрреалистическом сне, где ничего не имеет определенной формы. Некоторые и сейчас боялись подобного, а потому предпочитали убирать прозрачность обшивки и выводить на экран внутреннего покрытия какой-нибудь фильм или телепрограмму.

Мобиль поднырнул под массивный грузовик, идущий впереди, перепрыгнул красную легковушку. Несмотря на все сложные маневры, подныривания, перепрыгивания при обгонах, опасности в них не было никакой. Мобили в принципе не могли столкнуться из-за магнитного поля, окружающего каждый из них. Разве что какой-то псих-камикадзе решит прокатиться, отключив системы безопасности машины.

Августа полулежала, откинувшись на автоматически принимающее форму тела и нужную твердость сиденье. Она не видела, как её мобиль приблизился к башне «Ассаж» и, задрав нос вверх, вертикально взмыл к вершине, используя магнитное поле опоры небес. Благодаря системе искусственной гравитации, встроенной в днище машины, и гасителям перегрузки подобный подъем пассажиры не чувствовали.

На уровне сто семнадцатого этажа машину перехватила посадочная программа. Мобиль повернулся, приняв обычное, горизонтальное положение, плавно вплыл в помещение гаража и опустился на свободное место.

— Мы прибыли на место назначения, — высоким женским голосом сообщил автопилот.

Августа вспомнила, как раньше мобиль говорил баритоном, а Кристофер то ли в шутку, то ли взаправду сказал, что этот голос она любит больше, чем его. После чего Бергер изменила настройку, превратив тон машины в женский.

По щеке Августы снова скатилась слеза.

Она вышла из мобиля, а машина с помощью специальной системы спряталась под пол.

Бергер вошла в лифт, одновременно вытирая лицо платком. Отдала голосовую команду кабинке, и та взмыла вверх на двести сороковой этаж, где располагался кабинет Кроуссена.

Возле входа на этаж детектива сразу же встретила молодая женщина-считыватель. Они здесь стояли почти везде, определяя, не несет ли визитер какую-либо опасность.

Считывателей Августа недолюбливала. Ведь для подобных модификантов все истинные эмоции человека были как на ладони.

Через проход в биопленке Августа уверенным шагом вошла в кабинет Кроуссена. Тот сидел за своим столом и напоминал больше статую, чем человека. Лысая черепушка приобретала то синеватый, то красноватый, то серебристый оттенок, отражая свет иллюминаций за окном. Лицо, как всегда, не выражало даже малейших намеков на эмоции. Взгляд был направлен в стену. Только пальцы шевелились, выстукивая что-то на столе.

— Мистер Кроуссен, — сказала Августа, устраиваясь в шарообразном сидении. Шар сразу же изменил форму, превращаясь в удобное мягкое кресло.

— Да, я вас вызывал, — Франц отвлекся от созерцания стены и одарил Бергер тяжелым взглядом.

Августе хотелось курить, но в кабинете первого заместителя Райза она это делать не решалась.

— Это как-то связано с пропажей Кристофера? — спросила она.

— Именно, — кивнул Кроуссен. — Мне нужно, чтобы вы его нашли.

— Но мне не позволят заниматься этим делом. Все в отделе знают, что у меня с ним была личная связь. А устав запрещает заниматься расследованием, если оно касается личной жизни детектива.

— Официально на это расследование назначен Юрген Саммерс. Вы его хорошо знаете. Ваш бывший ведущий.

Августа только кивнула.

— Я временно назначаю вас в напарники к Саммерсу, — продолжил Кроуссен. — Это все неофициально, но Юрген предупрежден. Невзирая на устав, я верю, что если кто и сможет найти Стражински, так это вы.

— Благодарю, но я была на месте, где убили двойника. Там нет никаких зацепок. Работал наемник, даже если удастся его найти, они обычно не знают своего нанимателя. Я даже не представляю, кому нужно похищать антихакера.

— Что если я скажу, что взрыв, попытка взлома больницы и похищение Стражински связаны? — уверенно проговорил Кроуссен. — Кристофер — отнюдь не обычный антихакер. Он — единственный в своем роде. Понимаете ли, он объект эксперимента, именуемого проектом «Кафка». Он базировался в пятнадцатой больнице и был нацелен на увеличение способностей антихакеров. У Кристофера изначально был восьмой, с натяжкой седьмой уровень. Но проект «Кафка» смог поднять этот уровень до второго.